Эксперт и специалист в процессе исследования доказательств

Существенные поправки, внесенные в УПК РФ уже после его вступления в силу, сделали вопрос о соотношении полномочий и обязанностей эксперта и специалиста особенно актуальным.

Охарактеризуем вкратце те изменения, которые произошли в процессуальном статусе и положении специалиста. Уточнение процессуального статуса специалиста выразилось, в первую очередь, в появлении в российском уголовном процессе понятий заключения и показаний специалиста.

Статья 80 (ч. 1) УПК РФ определяет заключение эксперта как представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами. В то же время ч. 3 той же ст. 80 определяет заключение специалиста как представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами.

Отметим три важные особенности так определяемого понятия. Во-первых, законодатель недвусмысленно указывает, что вопросы специалисту ставятся не лицом, ведущим производство, а именно сторонами. Это отражает возросшую роль состязательности в уголовном процессе – стороны обладают свободой привлечь именно того специалиста, которого считают нужным, и задать ему именно те вопросы, которые сочтут уместными.

Отметим, что и ранее ст. 53 (п. 3 ч. 1) УПК РФ разрешала защитнику самостоятельно привлекать специалиста, однако ни о каком письменном заключении в УПК речь не шла и этот документ не имел никакого официального статуса. Неясен был даже вопрос, кто конкретно должен определять, является ли данное конкретное лицо специалистом или нет.

Понятно, что защита, стремясь заранее застраховаться от подобных отказов, предупреждала специалиста о необходимости принести с собой возможно больше документов, подтверждающих его квалификацию: авторских свидетельств, аттестатов, дипломов и пр.

Теперь же ситуация должна измениться. Допрос специалиста хоть и не выделен в отдельную регламентирующую его статью УПК, но прямо упомянут в ч. 4 ст. 80, специально разъясняющую в том числе и его применение в судебном следствии в порядке ч. 4 ст. 271. А поскольку сторона имеет право привлекать специалиста самостоятельно, и вопрос о том, является ли данное лицо специалистом, также должен решаться именно привлекающей его стороной.

Во-вторых, заключение специалиста получило важнейший официальный статус – статус доказательства (п. 3.1 ч. 2 ст. 74), что неминуемо повлечет за собой серьезные процессуальные последствия. Представленное защитником заключение специалиста следователь, прокурор или суд обязаны будут приобщить к делу и подвергнуть проверке и оценке наравне с другими доказательствами.

Наконец, в-третьих, отметим продолжающийся процесс сближения понятий “эксперт” и специалист.

До принятия нового УПК РФ многие криминалисты указывали на неразумность законодательного запрета привлечения в качестве эксперта лица, уже привлекавшегося в качестве специалиста по тому же делу (и наоборот), – запрета, вынуждавшего искать на практике искусственные обходные пути его преодоления.

В новом УПК этот запрет снят однако теперь, признав доказательственное значение суждений специалиста, нашедших свое воплощение в его заключении и показаниях, законодатель фактически признал и то, что специалист может не только участвовать в собирании, закреплении и исследовании доказательств, но и – подобно эксперту! – сам создавать новый источник доказательств.

Итак, эксперт и специалист в рамках одного уголовного дела уже могут быть одним физическим лицом; однако если ранее процессуальный статус этого лица как эксперта либо специалиста существенно различался, то теперь это различие стало куда более зыбким.

Действительно, вернемся к определению этих понятий:

Эксперт – лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в порядке, установленном настоящим Кодексом, для производства судебной экспертизы и дачи заключения (ч. 1 ст. 57 УПК РФ).

Специалист – лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном настоящим Кодексом, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию (ч. 1 ст. 58 УПК РФ).

Мы видим, что и эксперт, и специалист суть лица, обладающие специальными знаниями. Профессиональный их статус в этом качестве одинаков, более того, в рамках одного дела физически эти роли в разные моменты времени может исполнять один человек.

Теперь же полномочия и статус специалиста изменяются настолько сильно, что столь четкую границу провести между ним и экспертом становится заметно труднее. Специалист теперь сам вправе дать заключение, которое должно быть признано полноценным источником доказательств. Что же, основная разница теперь заключена в том, что эксперт проводит исследования, а специалист – нет?

Действительно, очевидно, цель законодателя была именно такова. Однако ст. 58 прямо упоминает применение специалистом технических средств в исследовании материалов дела, и формулировка эта достаточно расплывчата, чтобы под нее можно было многое “подтянуть”.

Например, документ, приобщенный к делу, сам становится одним из “материалов дела”, так что выходит, что специалист вправе по просьбе следователя при помощи технических средств сам произвести его почерковедческое исследование (точнее, оказать следователю содействие в этом, но сути дела это не меняет), и даже составить соответствующее заключение!

Таким образом, мы приходим к парадоксальному выводу, что в ряде случаев специалисту можно, позволено даже больше, чем эксперту: он, как и эксперт, проводит исследование “материалов дела”, он составляет заключение – и он же мог участвовать в собирании и фиксации доказательств (далее становящихся материалами дела); а вот эксперту самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования категорически возбраняется ст. 57 УПК (п. 2 ч. 4).

Думается, правовой статус специалиста должен быть очерчен в законе более четко – с тем, чтобы подобных казусов не возникало. Хотелось бы обратить внимание еще на одно важное следствие изменившегося процессуального положения специалиста – возможности использования его познаний для оценки экспертного заключения. Подробнее этот вопрос будет рассмотрен ниже.