Особенности квалификации составов преступлений против государственной власти

Раздел Х «Преступления против государственной власти» объединяет главы 29-32 УК РФ («Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления», «Преступления против правосудия», «Преступления против порядка управления»).

Интересным в плане особенностей квалификации среди преступлений против государственной власти являются составы злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) и превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ).

Итак, злоупотребление должностными полномочиями выражается  в использовании должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Понятие должностного лица раскрывается в примечании 1 к ст. 285 УК РФ.

Раскроем некоторые понятия, вызывающие спорные вопросы и составляющие рассматриваемое определение.

Кроме того, согласно примечанию к ст. 318 УК РФ к ним также относятся должностные лица правоохранительных или контролирующих органов, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости.

К административно-хозяйственным функциям относятся полномочия должностного лица по управлению и распоряжению имуществом и (или) денежными средствами, находящимися на балансе и (или) банковских счетах организаций, учреждений, воинских частей и подразделений, а также по совершению иных действий (например, по принятию решений о начислении заработной платы, премий, осуществлению контроля за движением материальных ценностей и др.).

Исполнение функций должностного лица по специальному полномочию означает, что лицо осуществляет функции представителя власти, исполняет организационно-распорядительные или административнохозяйственные функции, возложенные на него законом, иным нормативным правовым актом, приказом или распоряжением вышестоящего должностного лица либо правомочным на то органом или должностным лицом (например, функции присяжного заседателя).

Необходимо подчеркнуть, что указанные в диспозиции ст. 285 УК РФ деяния могут быть совершены как путем активных действий, так и вследствие бездействия. Особое значение имеют мотивы данного преступления – «из корыстной или иной личной заинтересованности».

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 193 под корыстной заинтересованностью следует понимать выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (например, незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т.п.).

Поскольку состав злоупотребления должностными полномочиями является материальным, то окончен он будет лишь с момента наступления любого из альтернативных последствий, перечисленных в диспозиции: «Существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства».

При решении вопроса о совокупности ст. 285 и 292 УК РФ необходимо руководствоваться следующими правилами. Если в действиях виновного лица наличествуют признаки и злоупотребления должностными полномочиями, и служебного подлога, то требуется квалификация по совокупности названных норм. Если злоупотребление должностными полномочиями совершается в виде служебного подлога, то содеянное должно быть квалифицировано только по ст. 292 УК РФ.

Так, например, Ч., являясь инспектором безопасности дорожного движения группы экзаменационной работы межрайонного регистрационно-экзаменационного отдела ГИБДД МО МВД России и зная, что гражданин Ы. не имеет документов, подтверждающих прохождение в установленном порядке профессионального обучения по программе профессионального обучения водителей транспортных средств категории «В».

А также медицинского заключения об отсутствии противопоказаний к управлению транспортными средствами, но находясь с ним в близких отношениях и не желая, чтобы он понес материальные затраты, т.е. имея иную личную заинтересованность, а также доступ к служебной документации, внесла в медицинскую справку, а также в заявление физического лица на перевод денежных средств на оплату государственной пошлины за выдачу национального водительского удостоверения данные Ы.

Затем, сняв копии данных документов, заверила их своей подписью как инспектора безопасности дорожного движения группы экзаменационной работы и в последующем произвела выдачу водительского удостоверения Ы. Совершенные деяния были квалифицированы судом по ч. 1 ст. 292 УК РФ, по ч. 1 ст. 285 УК РФ, т.к. Ч. выдала водительское удостоверение, действуя из иной личной заинтересованности, лицу, которое ранее не имело права на управление транспортным средством.

Под превышением должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) следует рассматривать совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 превышение должностных полномочий может выражаться:

• в совершении деяний, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать;
• единоличном принятии решений, хотя они могут быть произведены только коллегиально либо по согласованию с другим должностным лицом или органом;
• исполнении обязанностей вышестоящего должностного лица или равного по статусу;
• совершении деяний, которые могут быть реализованы при наличии особых обстоятельств, установленных законодательно (например, применение физической силы, специальных средств, огнестрельного оружия).

Однако в правоприменительной практике при установлении признака «существенное нарушение прав и законных интересов» возникают трудности. Несмотря на то, что в п. 18 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 закреплены обстоятельства, раскрывающие данное словосочетание, в действительности они носят неконкретизированный характер.

Так, при оценке существенности вреда необходимо учитывать степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу организации, характер и размер понесенного ею материального ущерба, число потерпевших граждан, тяжесть причиненного им физического, морального или имущественного вреда и т.п.

При этом, например, какого-то денежного эквивалента существенности либо критериев не выделено. Н.М. Ковалева предлагает признать тождественными понятия «существенный» и «значительный», тем самым провести аналогию с определением значительного и крупного размера похищенного имущества.

Показательным может быть следующий пример.

В соответствии с приговором Новосибирского районного суда гражданин Б. признан виновным в совершении деяний, предусмотренных п. «а», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ, которые выразились в следующем. В отдел полиции «Новосибирский» был доставлен гражданин З., который находился в состоянии алкогольного опьянения и, активно выражая свою позицию, был не доволен своим присутствием в отделе полиции. Б., видя происходящее и являясь оперуполномоченным отделения уголовного розыска, отвел З. в кабинет и посадил на стул.

После чего, не имея оснований для применения физической силы в соответствии с федеральным законом «О полиции», нанес З., не создававшему непосредственной угрозы жизни и здоровью сотрудников полиции, находящихся в отделе, не менее одного удара ногой, обутой в обувь, в область груди потерпевшего, от чего З. упал на пол со стула и потерял сознание.

В результате незаконных действий Б., которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать, З. была причинена физическая боль, а также он был подвергнут жестокому и унижающему человеческое достоинство обращению.

Также оперуполномоченным отделения уголовного розыска существенно были нарушены права З., заключающиеся в праве на свободу и личную неприкосновенность и в праве на защиту от насилия, тем самым оперуполномоченный подорвал в глазах общества авторитет государства и дискредитировал правоохранительные органы в глазах граждан, создав отрицательное общественное мнение о нежелании сотрудников надлежащим образом исполнять свои должностные обязанности и реально защищать граждан от преступных посягательств.

Таким образом, противоправные деяния, предусмотренные ст. 285 УК РФ и ст. 286 УК РФ, необходимо отграничивать на основании следующих признаков:

• наличие необходимых полномочий. В случае злоупотребления должностное лицо не выходит за рамки своей должностной инструкции, пользуясь теми полномочиями, которые ему вверены согласно занимаемой должности. В случае же превышения должностное лицо выполняет те функции, которые ему формально недоступны, находятся вне его компетенции либо нет оснований для их совершения. Это могут быть как полномочия другого лица, так и противозаконные действия;
• мотив. Если речь идет о злоупотреблении, важно наличие корыстных мотивов или иной личной заинтересованности, т.е. субъект преступления должен действовать в собственных интересах или в интересах других лиц. В случае превышения должностных полномочий мотив для квалификации деяния значения не имеет.

Следующим составом преступления, вызывающим определенные трудности при квалификации, выступает служебный подлог, который в соответствии с ч. 1 ст. 292 УК РФ представляет собой внесение должностным лицом, а также государственным служащим или муниципальным служащим, не являющимся должностным лицом, в официальные документы заведомо ложных сведений, а равно внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ст. 292.1 УК РФ).

Как верно, с одной стороны, отмечает Г.Ф. Поленов, что разграничение подделки (ст. 327 УК РФ) и служебного подлога (ст. 292 УК РФ) должно осуществляться на основании установления факта использования служебных обязанностей или полномочий. Однако с другой стороны, немаловажную роль, на наш взгляд, в этом играет и установление мотивов преступления как признаков субъективной стороны.

Принимая во внимание то, что ею было совершено грубое нарушение служебной дисциплины в виде прогула, она решила с целью сокрытия данного факта внести в листок о временной нетрудоспособности изменения, связанные с увеличением его срока действия, предоставив в последующем заведомо поддельный документ в отдел кадров.

Помимо этого, на период вакантной должности на А. были возложены обязанности государственного инспектора безопасности дорожного движения группы экзаменационной работы межрайонного регистрационно-экзаменационного отдела ГИБДД МО МВД России «Парабельское», связанные с приемом квалификационных экзаменов у кандидатов в водители транспортных средств и выдачей водительских удостоверений.

В связи со сменой фамилии А. обязана была заменить имеющееся у нее водительское удостоверение. Однако не желая нести материальные затраты, связанные с оплатой медицинских услуг по проведению медицинского осмотра и государственной пошлины, имея свободный доступ к служебной документации, внесла в документы: в медицинскую справку на имя Б., а также в заявление физического лица на перевод денежных средств на оплату государственной пошлины за выдачу национального водительского удостоверения на имя В. свои данные.

Затем, сняв копии с данных документов, заверила их своей подписью как инспектора безопасности дорожного движения группы экзаменационной работы и в последующем произвела замену своего водительского удостоверения.

Совершенные А. деяния судом квалифицированы следующим образом:

• по первому эпизоду по ч. 3 ст. 327 УК РФ как использование заведомо подложного документа (в действующей редакции ч. 5) (по факту внесения изменений в листок нетрудоспособности, несмотря на то, что в данных действиях усматриваются признаки состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 327 УК РФ, как подделка официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, в целях использования, а также ч. 3 ст. 327 УК РФ, как использование заведомо поддельного официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей);
• по второму эпизоду по ч. 1 ст. 292 УК РФ (по факту внесения в официальные документы изменений, связанных с заменой данных о лицах, их предоставивших, на свои, действуя из иной личной заинтересованности с использованием служебного положения).

При квалификации служебного подлога следует обратить внимание на тот факт, что по особенностям объективной стороны подлог делят на два вида: интеллектуальный подлог, т.е. внесение в официальные документы заведомо ложных сведений; материальный подлог, т.е. внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание.

Следовательно, состав рассматриваемого преступления является формальным, а значит, считается оконченным с момента совершения одного из перечисленных действий. При этом для квалификации не имеет значения, был ли подложный документ в дальнейшем использован. Рассмотрим следующий вид преступления против государственной власти, вызывающий спорные вопросы квалификации, такой как халатность (ст. 293 УК РФ).

В соответствии с диспозицией нормы, под халатностью следует понимать неисполнение (т.е. бездействие – несовершение действий, входящих в круг полномочий) или ненадлежащее исполнение (т.е. действие – исполнение обязанностей с нарушением требований: допущенные ошибки, нарушенные сроки, неточности) должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе либо обязанностей по должности, если это повлекло последствия, предусмотренные в ч. 1-3 рассматриваемой статьи.

Подчеркнем, что лишь лицо, обладающее признаками должностного лица (примечание 1 к ст. 285 УК РФ), может выступать субъектом рассматриваемого преступления. В противном случае виновный, выполняющий профессиональные обязанности, но обладающий признаками общего субъекта, понесет наказание по другим статьям отечественного уголовного законодательства.

Так, например, гражданин Г. заступил дежурным по переезду. Он был в нетрезвом состоянии и уснул в помещении поста, поэтому переезд остался нерегулируемым. В результате такого поведения Г. произошло столкновение поезда и легкового автомобиля. Водитель автомобиля погиб.

Если принять во внимание, что субъектом случившегося выступает вменяемое физическое лицо, достигшее 16 лет, ненадлежаще исполняющее свои профессиональные обязанности, то в действиях Г. усматриваются признаки состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, – причинение смерти по неосторожности двум или более лицам вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей.

В правоприменительной деятельности возникают трудности разграничения халатности со смежными составами. Нередко неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей отождествляют со злоупотреблением должностными полномочиями.

Кроме того, в судебной практике возникают спорные ситуации отграничения преступлений против жизни и здоровья, совершенных специальным субъектом вследствие ненадлежащего исполнения им своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118, ч. 4 ст. 122 УК РФ и др.), от халатности.

Рассмотрим следующую ситуацию: в отношении заведующего отделением анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии А. было возбуждено уголовное дело, т.к. он, не определив принадлежность группы крови, находящейся в разных контейнерах, и надеясь на правильность наклеенных маркировок, перепутал контейнеры и по ошибке перелил кровь двум роженицам Б. и В. после операции (Б. перелил кровь В. и наоборот). В результате этого причинил Б. тяжкий вред здоровью, а В. – легкий.

Первоначально действия А. были квалифицированы судами разных инстанций как халатность (ч. 2 ст. 293 УК РФ), однако Верховный Суд РФ переквалифицировал действия А. и признал его виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 118 УК РФ, т.к. виновный причинил тяжкий вред здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей.

Приведем другой пример. Сотрудник полиции после предупредительного выстрела не включил предохранитель, затем осуществлял перемещения с таким пистолетом, наносил им удары правонарушителю и неумышленно нажал на спусковой крючок, что привело к неприцельному выстрелу из пистолета и причинению тяжкого вреда здоровью другому сотруднику полиции.

Наглядно раскрывающим признаки состава преступления, предусмотренного ст. 293 УК РФ, может выступать следующее деяние. ФИО1 был назначен на должность дежурного группы режима спецчасти изолятора временного содержания подозреваемых и обвиняемых, в свою очередь ФИО2 занимал должность полицейского поста внутренней охраны группы режима спецчасти изолятора временного содержания подозреваемых и обвиняемых.

Согласно постовой ведомости расстановки нарядов по охране подозреваемых и обвиняемых на 24.08.2021, на суточное дежурство заступила дежурная смена в составе дежурного ФИО1 и помощника дежурного ФИО2. Во время дежурства ФИО1 было принято решение о выводе из камеры № 2 обвиняемого ФИО3, изъявившего желание принять участие в хозяйственных работах.

В нарушение требований закона ФИО1, действуя небрежно, не предвидя возможности наступления общественно опасных последствий своих действий в виде совершения побега из-под стражи обвиняемым ФИО3, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности, а также обеспечении соблюдения требований закона должен был и мог предвидеть эти последствия, дал указание полицейскому поста внутренней охраны ФИО2 покинуть свой пост и, в отсутствие надлежащего конвоирования, вывести обвиняемого ФИО3 за пределы изолятора временного содержания.

При этом им были переданы ключи от вышеуказанной камеры полицейскому поста внутренней охраны ФИО2. Последний, самостоятельно открыв камеру № 2, выпустил обвиняемого ФИО3 из данной камеры, после чего дежурный группы режима спецчасти изолятора временного содержания подозреваемых и обвиняемых ФИО1, действуя небрежно, выпустил В. и полицейского поста внутренней охраны ФИО2 за пределы помещения изолятора временного содержания во внутренний двор в нарушение установленных запретов, а также в отсутствие надлежащего конвоирования обвиняемого. ФИО3 вышел во внутренний двор совместно с постовым ФИО2 к мусорным бакам.

Во время нахождения обвиняемого ФИО3 во внутреннем дворе постовой ФИО2, проявляя небрежное отношение к службе, при наличии реальной возможности надлежащего исполнения своих обязанностей, отошел на удаленное расстояние от ФИО3, не уделил достаточного внимания указанному лицу, содержащемуся под стражей, вследствие чего тот совершил побег из-под стражи. Суд квалифицировал совершенные ФИО1 и ФИО2 деяния по ч. 1 ст. 293 УК РФ, также предусмотрев обстоятельство, отягчающее наказание, – п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления в составе группы лиц).

Существует также необходимость в рамках настоящего параграфа рассмотреть особенности квалификации деяний, посягающих на жизнь и здоровье сотрудников правоохранительных органов и представителя власти, их честь и достоинство.

В статье 317 УК РФ предусматривается ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно их близких в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо из мести за такую деятельность.

Под близкими (применительно к ст. 317 и 318 УК РФ) сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или представителя власти следует понимать их близких родственников, иных лиц, состоящих с ними в родстве, свойстве (родственники супруга), а также лиц, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений.

Под посягательством на жизнь сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего, а равно их близких в ст. 317 УК РФ понимается убийство или покушение на убийство таких лиц.

Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего, а равно их близких, независимо от наступления общественно опасных последствий, охватывается ст. 317 УК РФ и не требует ссылки на ч. 3 ст. 30 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 105 УК РФ.

Анализ положений уголовного законодательства РФ позволил выделить ряд составов преступлений, смежных со ст. 317 УК РФ:

• убийство в связи с выполнением потерпевшим своего служебного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ);
• посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК РФ).

В практической деятельности возникают случаи, когда следователи или работники органов дознания выполняют функции, указанные как в ст. 295, так и в ст. 317 УК РФ. При данном положении дел для того, чтобы правильно квалифицировать преступное деяние, необходимо установить, в связи с чем было совершено посягательство.

В том случае, если данное посягательство связано с деятельностью по пресечению правонарушения или преступления, то деяние квалифицируем по ст. 317 УК РФ. В другом случае, если данная ситуация связана с производством предварительного расследования по уголовному делу, – то по ст. 295 УК РФ.

В отличие от п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, выступает нормальная управленческая деятельность правоохранительных органов по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, а вот жизнь человека является дополнительным непосредственным объектом.

Кроме того, по конструкции объективной стороны ст. 317 УК РФ относится к формальным составам, т.е. преступление считается оконченным с момента покушения на жизнь сотрудника правоохранительного органа, а в п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ наблюдается конструкция материального состава, для признания которого оконченным выступает наступление смерти потерпевшего.

Таким образом, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего, а равно их близких, независимо от наступления общественно опасных последствий, охватывается ст. 317 УК РФ и не требует дополнительной квалификации по ст. 105 УК РФ.

Применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК РФ) охватывает случаи применения насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угрозу применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, а также насилие, опасное для жизни или здоровья.

В отличие от насилия, при котором является необходимым установление умысла виновного и степени тяжести вреда, причиненного здоровью, в случае угрозы также подлежит установлению, охватывалось ли умыслом виновного осознание потерпевшим реальности и действительности угрозы и воспринимал ли потерпевший реальность такой угрозы как потенциально реализуемой действительно и немедленно.

Сложность представляет то, что в данном случае субъективная оценка со стороны потерпевшего характера угрозы – также оценочная категория. Однако в ряде случаев (например, при фактическом отсутствии насилия) это имеет первостепенное значение для правильной квалификации содеянного и разграничения составов преступлений.

Под насилием, не опасным для жизни или здоровья, в ч. 1 ст. 318 УК РФ следует понимать побои или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др.), не повлекших причинения вреда здоровью потерпевшего, а под угрозой применения насилия – высказывания или иные действия лица, свидетельствующие о его намерении применить к потерпевшему любое физическое насилие, когда такая угроза воспринималась потерпевшим как реальная.

Под насилием, опасным для жизни или здоровья (ч. 2 ст. 318 УК РФ), понимается такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а равно причинение легкого вреда его здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности.

По части 2 ст. 318 УК РФ также квалифицируется применение в отношении представителя власти или его близкого насилия, опасного для жизни или здоровья, которое хотя и не причинило вред здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность для его жизни или здоровья.

Необходимо отметить, что применение насилия в отношении представителя власти или его близких, сопряженное с умышленным причинением вреда здоровью легкой или средней тяжести, охватывается ч. 2 ст. 318 УК РФ и не требует дополнительной квалификации по ст. 112, 115 УК РФ.

Преступление, предусмотренное ст. 319 УК РФ «Оскорбление представителя власти», состоит в публичном унижении чести и достоинства представителя власти, затрагивающем его личностные и (или) профессиональные (служебные) качества, совершенном при исполнении или в связи с исполнением потерпевшим своих должностных обязанностей и выраженном в неприличной или в иной форме, унижающей честь и достоинство потерпевшего.

Такое оскорбление может быть совершено посредством публичного высказывания в адрес потерпевшего ругательств либо размещения унижающих потерпевшего сведений в средствах массовой информации или в сети Интернет без ограничения доступа к соответствующим сведениям других лиц, а равно иных публичных действий, унижающих честь и достоинство потерпевшего (например, срывание форменного головного убора или погон), при условии, что они не причинили физическую боль либо вред его здоровью.

Исходя из сказанного, обязательным признаком данного преступления является публичность, т.е. присутствие свидетелей данного деяния. Необходимо отметить, что публичное оскорбление представителя власти, совершенное во время или после применения в отношении данного лица насилия или угрозы применения насилия, квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 или 2 ст. 318 УК РФ и статьей 319 УК РФ.

В частях 1-4 данной статьи предусматривается уголовная ответственность за противоправные деяния, в т.ч. с официальными документами, предоставляющими права или освобождающими от обязанностей.

Субъектом преступления, предусмотренного ст. 327 УК РФ, выступает физическое вменяемое лицо, достигшее 16 лет (общий субъект). В отличие от главы 30, предусматривающей уголовную ответственность за подделку официальных документов специальным субъектом (должностным лицом, а также государственным или муниципальным служащим, не являющимся должностным лицом, ст. 292), в главе 23 «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях» подобная норма отсутствует.

В связи с этим видится целесообразным рассмотреть вопрос установления уголовной ответственности в отношении лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, и совершивших подделку официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, штампов, печатей или бланков.

В научной литературе относительно квалификации рассматриваемых деяний высказываются следующие мнения.

По мнению Т.Д. Устиновой, бумаги, исходящие от частных лиц или организаций, не могут оказывать влияние на управленческие правоотношения, соответственно, не являются предметами преступления, предусмотренного ст. 327 УК РФ. Такие деяния следует квалифицировать как мошенничество либо по иным статьям отечественного уголовного законодательства, для облегчения совершения которых и используется поддельный документ.

Тем самым авторы приведенных высказываний в большей степени склоняются к тому, что сотрудники коммерческой или иной организации не уполномочены издавать официальные документы, а деяния по подделке документов, осуществляемых ими, следует признавать либо злоупотреблением полномочиями, либо мошенничеством.

Однако думается, что коммерческие или иные организации способны издавать официальные документы, предоставляющие права или освобождающие от обязанностей, вследствие делегирования им полномочий; видоизменение документов явно выходит за пределы должностной инструкции рассматриваемых субъектов. Данные деяния никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать, что свидетельствует о превышении полномочий.

Ввиду того, что в УК РФ отсутствует специальная норма, устанавливающая ответственность за подделку официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, правоприменитель вынужден квалифицировать рассматриваемые противоправные проявления по ст. 327 УК РФ как общий вид подделки.

Данная проблема является актуальной в связи с тем, что поддельные официальные документы, предоставляющие права или освобождающие от обязанностей, штампы, печати или бланки зачастую выступают средством совершения других преступлений, в т.ч. мошенничества, а в научной литературе и правоприменительной практике касаемо его правовой оценки существуют разные позиции.

В частности, Т.Л. Сергеева отмечает тот факт, что при рассмотрении вопроса квалификации деяний, связанных с совершением тяжких преступлений с использованием поддельного официального документа, решающую роль должен играть тот объект охраны, посягательство на который представляет большую общественную опасность, как следствие, о совокупности преступлений не может идти речи.

Однако считаем, что данный тезис трудно признать убедительным, т.к. в случае совершения мошенничества посягательство направлено на собственность, в случае поделки официального документа – на порядок управления, и определить, какой из данных объектов правовой охраны более значимый, не представляется возможным.

Помимо этого, осуществляя свою деятельность, сотрудник полиции в равной степени обязан защищать как собственность, так и общественный порядок, общественную безопасность (в т.ч. порядок управления), потому что рассматриваемые объекты охраны имеют одинаковую ценность.

Подобная позиция раскрывается и в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48, где закреплено, что «хищение лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием изготовленного другим лицом поддельного официального документа, полностью охватывается составом мошенничества и не требует дополнительной квалификации по ст. 327 УК РФ».

Кроме того, в рассматриваемом пункте также предусмотрено, что «хищение лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием подделанного этим лицом официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, требует дополнительной квалификации лишь по ч. 1 ст. 327 УК РФ», тем самым также исключая совокупность с ч. 3 ст. 327 УК РФ.

В связи с этим в правоприменительной практике можно встретить такие решения: согласно приговору Пролетарского районного суда от 2020 г., гражданин А., используя приобретенный поддельный паспорт, с вклеенной в него своей фотографией, в микрофинансовой кредитной компании оформил договор займа на сумму 693 тысячи рублей.

Суд квалифицировал совершенные деяния А. по ч. 3 ст. 159 УК РФ как совершение мошенничества в крупном размере, оставив факт приобретения, хранения поддельного официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, без внимания.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17.12.2020 № 43 также отмечается, что не требуют самостоятельной правовой оценки по ч. 3 или ч. 5 ст. 327 УК РФ действия лица по использованию заведомо поддельных документов, штампов, печатей или бланков, изготовленных другим лицом, если их использование охватывается способом совершаемого преступления (например, ст. 159.1 УК РФ; ст. 159.2 УК РФ, ст. 200.1, 200.2 УК РФ, ст. 322 УК РФ и др.).

В связи с этим хищение лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием изготовленного другим лицом поддельного официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, штампов, печатей или бланков, полностью охватывается составом мошенничества и не требует дополнительной квалификации по ст. 327 УК РФ.

При этом приобретение, хранение, перевозка в целях использования для совершения преступления заведомо поддельных официальных документов, предоставляющих права или освобождающих от обязанностей, штампов, печатей или бланков, изготовленных другим лицом, должны дополнительно квалифицироваться по ч. 3 ст. 327 УК РФ.

Необходимо остановиться и на таком моменте, встречающемся в правоприменительной практике, когда действия лица, связанные с предоставлением личных сведений другим, в целях изготовления поддельного официального документа за денежное вознаграждение, для последующего его выкупа и использования, квалифицируются как пособничество.

В частности, согласно приговору Чурапчинского районного суда от 2020 г., гражданин А., решив не проходить осмотр своего транспортного средства, договорился с Б. об изготовлении диагностической карты, предоставив последнему все необходимые данные.

В последующем А. приобрел у Б. данный документ и использовал его в личных целях. Суд квалифицировал совершенные А. деяния по ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 327 УК РФ как пособничество в подделке официального документа и по ч. 5 ст. 327 УК РФ как использование заведомо подложного документа.

Однако в приговоре Чеховского городского суда от 2021 г. деяния, связанные с передачей фотографии и личных данных для изготовления поддельной медицинской книжки за денежное вознаграждение с целью дальнейшего ее приобретения и использования, квалифицированы судом по ч. 3 ст. 327 УК РФ без ссылки на ст. 33 УК РФ.

В связи с тем, что в период действия советского и российского уголовного законодательства (до 2019 г.) отсутствовала норма, предусматривающая ответственность за приобретение официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, штампов, печатей, бланков, правоприменитель, на наш взгляд, чтобы не оставлять без внимания факт получения поддельного официального документа, рассматривал его как пособничество.

В действующем УК РФ в ч. 3 ст. 327 была установлена ответственность за приобретение рассматриваемых предметов преступления, что должно, в свою очередь, исключить встречающуюся неверную, на наш взгляд, практику судов.

Квалификация деяний, связанных с передачей информации, по ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 327, ч. 3 ст. 327 УК РФ  способствует тому, что лицо, которое само не подделывало документ, будет нести более строгое наказание по совокупности преступлений, чем то, которое осуществило саму подделку и сбыт такого документа.

К тому же, считаем, что умысел лиц в рассмотренных приговорах Чурапчинского районного суда и Чеховского городского суда направлен не на содействие совершению подделки официальных документов, предоставляющих права или освобождающих от обязанностей, а на их приобретение в целях использования и их дальнейшее использование по своему усмотрению.

В связи с этим видится целесообразным квалифицировать данные деяния по ч. 3 ст. 327 УК РФ как приобретение в целях использования, хранение и использование заведомо поддельного официального документа, предоставляющего права или освобождающего от
обязанностей.

В правоприменительной практике зачастую возникают ситуации, когда завладение чужим имуществом квалифицируется как хищение, хотя в рассматриваемых деяниях усматриваются признаки самоуправства или наоборот.

Необходимо отметить, что в п. 26 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 указывается на то, что от хищения следует отличать случаи, когда лицо, изымая и (или) обращая в свою пользу или пользу других лиц чужое имущество, действовало в целях осуществления своего действительного или предполагаемого права на
это имущество (например, если лицо обратило в свою пользу вверенное ему имущество в целях обеспечения долгового обязательства, не исполненного собственником имущества). При наличии оснований, предусмотренных ст. 330 УК РФ, в указанных случаях данные деяния образуют состав самоуправства.

Кроме того, разграничение самоуправства от хищений следует осуществлять на основании следующих признаков:

1. Изъятие имущества:

• для хищений характерно то, что имущество на момент совершения преступления находилось у собственника или иного владельца, его изъятие лишило возможности законного владельца пользоваться, распоряжаться, владеть своим имуществом. Хищение не может быть совершено путем бездействия;
• при самоуправстве не всегда имеют место активные действия.

Так, например, гражданин, сделавший дома ремонт, не возвращает оборудование собственнику до производства окончательных работ. Такое бездействие при доказанности факта причинения существенного вреда интересам собственника может считаться самоуправством.

Кроме того, при самоуправстве не всегда предполагается лишение собственника или иного владельца тех или иных прав на имущество, что обязательно происходит при хищении. Например, при удерживании чужого имущества для обеспечения исполнения обязательств происходит лишь временное ограничение прав пользования и владения, а возможность распоряжаться у владельца остается.

2. Противоправность. При совершении хищения чужого имущества у субъекта отсутствует как действительное (основанное на законе или иных нормативных правовых актах), так и предполагаемое (неверное толкование положений закона в свою пользу) право на него. При самоуправстве лицо действует в рамках либо действительного, либо предполагаемого права на имущество, тем самым исключается такой признак, как противоправность изъятия имущества.

Так, например, гражданин А., требуя от Б. вернуть долг, причинил последнему физическую боль, нанеся несколько ударов по различным частям тела. После случившегося Б. пообещал, что вернет деньги вечером, в свою очередь А. забрал у Б. куртку стоимостью 3 тыс. рублей и сообщил, что вернет ее вечером того же дня. Однако А. куртку так и не вернул, а сдал ее под залог иностранным гражданам за 500 рублей, у которых куртка была изъята сотрудниками полиции.

Своими действиями А. причинил Б. существенный вред. Суд, проанализировав собранные по делу доказательства, решил, что А. не совершал открытого хищения чужого имущества, в его действиях усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 330 УК РФ.

3. Безвозмездность. Для хищений характерно то, что субъект преступления совершает изъятие чужого имущества без возврата и без предоставления за него возмещения либо с предоставлением собственнику несоразмерного возмещения. Если же лицо компенсирует собственнику стоимость изъятого имущества в полном объеме, его действия квалифицируются как самоуправство.

Впрочем, из данного правила есть исключение: если лицо изымает у собственника или иного владельца в полном объеме и без какой-либо компенсации имущество, исходя из предполагаемого права на него, либо если оно осуществляет временное заимствование имущества в счет обеспечения возврата долга, то его действия также квалифицируются как самоуправство.

4. Причинение ущерба собственнику или иному владельцу. При хищениях материальный ущерб должен выражаться в виде прямого реального ущерба. Последствия самоуправных действий могут быть не только материальными.

Например, вред может заключаться в существенном нарушении конституционных прав и свобод гражданина, подрыве авторитета органов власти, государственных и иных организаций, создании помех и сбоев в их работе, понесенных материальных потерях и др.

Так, в соответствии с приговором Волгодонского районного суда Ростовской области гражданин А. по предварительному сговору с Б. начал предъявлять ранее знакомому В. претензии за испорченный аккумулятор, который А. дал последнему во временное пользование.

Затем, реализуя свой преступный умысел, А. потребовал от В. передачи его автомобиля стоимостью 9000 рублей. В. ответил отказом. Тогда, действуя совместно, А. и Б. нанесли В. удары руками по лицу, причинив последнему физическую боль. После чего А. потребовал от В. написать договор купли-продажи автомобиля.

Опасаясь за свое здоровье, В. совместно с Б. заполнили договор купли-продажи данного автомобиля, где потерпевший расписался. Тем самым В. был причинен существенный вред на сумму 9000 рублей, связанный с переходом права собственности на транспортное средство.

Суд квалифицировал действия А. и Б. по ч. 2 ст. 330 УК РФ как самоуправство, т.е. самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку совершение каких-либо действий, правомерность которых оспаривается гражданином, если такими действиями причинен существенный вред, совершенное с применением насилия. Кроме того, суд при назначении наказания руководствовался обстоятельством, отягчающим его, – п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления в составе группы лиц по предварительному сговору).