Общая уголовно-правовая и криминологическая характеристика преступлений совершаемых в процессе отправления правосудия должностными лицами

Уголовно-правовая характеристика преступлений, предусмотренных ст. 299 (Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности. Уголовно-правовая характеристика преступлений, предусмотренных ст. 300 (Незаконное освобождение от уголовной ответственности) УК РФ. Уголовно-правовая характеристика преступлений, предусмотренных ст. 301 (Незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей) УК РФ.

Уголовно-правовая характеристика преступлений, предусмотренных ст. 302 (Принуждение к даче показаний) УК РФ. Уголовно-правовая характеристика преступлений, предусмотренных ч. 2 и 3 ст. 303 (Фальсификация доказательств по уголовному делу) УК РФ. Уголовно-правовая характеристика преступлений, предусмотренных ст. 305 (Вынесение заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта) УК РФ.

Уголовно-правовые нормы, предусматривающие наказание за преступления против правосудия, содержатся уже в первых памятниках древнерусского права. Например, в ст. 20 Пространной Русской Правды (Правды Ярославичей) предусматривалась ответственность за заведомо ложный донос: «А иже свержеть виру, то гривна кун сметная отроку, а кто и клепал, а тому дати другую гривну; а о виры помечнаго 9 кун).

Комментируя содержание нормы, А.Н. Щапов пишет: «Если обвиняемый свержет виру, т. е. докажет безосновательность обвинения в убийстве, т о он не платит виры, но вносит лишь сметную (от слова «сметати» – отвергать, отметать) гривну кун – представителю княжеской власти – отроку – за участие в суде и оправдании … Обвинитель (кто и клепал) в качестве наказания за ложное обвинение также вносит отроку ту же сумму».

Впервые нормы, предусматривающие уголовную ответственность за преступления против правосудия и конкретный размер наказания установлены в Судебнике 1497 г. Ст. 1 запретила брать «посулы» за производство суда или иного «печаловния». Термин «посул» в рассматриваемые времена имел два значения. Изначально под «посулом» принималась не столь взятка в буквальном смысле слова, сколько плата за проявленное судьей прилежание в разборе дела. Посулы как вознаграждение, мзда от тяжущихся были обычным явлением.

В ст. 19 Судебника 1497 г. предусматривалась отмена неправильного решения судьи и истцу предоставлялось право повторного рассмотрения дела. В ст. 3 Судебника 1550 г. был определен состав должностного преступления – вынесение неправильного решения в результате получения взятки. В этом случае судьи должны были нести материальную и уголовную ответственность. Так, по ст. 4 дьяк, составивший за взятку подложный протокол судебного заседания, либо неправильно записавший показания сторон или свидетелей, должен был оплатить половину иска. Другую половину возмещал боярин, который должен был следить за своими подчиненными. Дьяк, кроме того, подвергался тюремному заключению.

В ст.ст. 186-188 главы Х Соборного Уложения появляется новый состав преступления – вымогательство путем предъявления поклепного иска. Артикул Воинский Петра Великого устанавливал уголовную ответственность за ложную присягу и лжесвидетельство. Как на практике соблюдалось антикоррупционные требования мы можем проследить на примере работы Санкт-Петербургской палаты гражданского суда, которая занималась тяжбами и жалобщиками, делами, касавшимися привилегий всякого рода, спорных владений, раздела наследственного имущества и т. п. когда гражданские судебные процессы были связаны с большими деньгами, судейские чиновники решали дело в пользу той стороны, которая предлагала большую взятку: Бери, большой тут нет науки: Бери, что только можно взять. На что ж приделаны нам руки, Как ни на то, чтоб брать? Это куплеты из комедии «Ябеда», сочиненной в начале 90-х гг. 18 в. другом и свойственником Г.Р.Державина Василием Капнистом.

После смерти матери Капнисту пришлось продолжить семейную тяжбу с соседской помещицей, присвоившей одно из их имений. Продажность судейских чиновников, «гнусность мздоимства и ябеды» Капнист очень зло язвил в своей комедии, выведя на сцену всю судейскую шайку, наделив, по тогдашней традиции, главных действующих лиц «говорящими фамилиями»: перед нами председатель Гражданской палаты Кривосудов, её члены Бульбулькин и Атуев, секретарь Кохтин, прокурор Хватайко, подкупленные ябедником, приказным крючкотвором Праволовым.

«В соответствии с законами жанра в финале комедии все расставляется по местам сенатским Указом, предписывающим арестовать ябедника и отдать под суд всех чиновников палаты. Однако подъячие не слишком унывают, надеясь, что все их проделки им сойдет с рук. По мнению человека сведущего, они вполне могут рассчитывать на солидарность судейской братии, а на худой конец — и на прошение по амнистии: Впрямь: моет, говорят ведь, руку — де рука, А с Уголовною гражданская палата, Ей-ей, частехонько живет за панибрата, Не то, при торжестве уже каком ни есть … Под мидостивый вас подвинут манифест.

Также напомним, что система Российского судопроизводства времени Екатерины была разветвленной и запутанной. Помимо Казеной палаты и Палат уголовного и гражданского суда существовали Городовой магистрат и Сиротский суд, занимавшийся разбором жалоб и споров петербургских обывателей — то есть купцов, мещан, разночинцев. Нижний Надворный суд принимал прошения от иногородних жителей и иностранцев, не имевших в Петербурге недвижимого имущества. Верхний Надворный суд рассматривал апелляции на решения Нижнего».

Глава 5 раздела «О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих оную постановлений» предусматривала ответственность за лжеприсягу. В 4 разделе «О преступлениях и проступках против порядка управления» содержались составы таких преступлений, как уклонение от явки для свидетельских или иных показаний, оскорбление «ругательными или поносительными словами», а также побоями или другим каким-либо «явно насильственным действием», явное неуважение к присутственным местам и чиновникам при отправлении должности, притом последнее рассматривалось как неуважение к государственному органу, в том числе подача жалобы на судебное или иное решение во второй или третий раз в случае признания безосновательности первого или второго обжалования.

В 5 разделе «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной» имелась специальная глава, которая так и называлась «О неправосудии». В нее были включены преступления, выразившиеся в вынесении судебных приговоров «с явным нарушением законов вопреки положительному оных смыслу», а также составы преступлений и проступков чиновников при следствии и суде, которым посвящен специальный раздел главы «О преступлениях и проступках чиновников по некоторым особенным родам службы» этого же раздела.

Как практически функционировал механизм суда того времени? Александр Николаевич Островский в 1845 г. поступил на службу в Московский коммерческий суд, учрежденный в 1835 г. на его открытии первый председатель С.И. Любимов произнес такие слова: «Путь к честности указует нам чистая совесть, а к правоте — закон». Однако при современной благообразной внешности это был старый «шемякин» суд. Дела решались в закрытых судебных заседаниях, часто спустя несколько недель после заслушивания.

К тому же канцелярия не проверяла, как правило, достоверность объяснения сторон, когда их заносили в журнал, а подробности дела к моменту вынесения решения суда часто путались и изглаживались из памяти судей. Впрочем, редко когда судьи терялись в вынесении приговора. Был тут один безошибочный занк: кто из тяжущихся сторон лучше «подмажет», то и прав.

Низшим чиновникам Коммерческого суда не полагалось постоянного жалования. Они получали его «по усердию и заслугам», то есть по усмотрению начальства. Даже если приложить к нищенскому месячному жалованию в 5-6 рублей «наградные», столовые и квартирные, человек самый скромный и непритязательный, не смог прожить на эти деньги. Такая плата со стороны начальства была как бы молчаливым признанием, что служащие суда живут побочным доходом. Взятка становилась признанной по немому уговору.

Поневоле «руку крючком согнешь», как скажет Островский в «Пучине». К тому же и купец-проситель, освобожденный от казенной пошлины, никогда бы не поверил, что с него ничего не возьмут в суде. Даже как-то неприлично, несолидно это, если в серьезном деле деньги не плачены … . вот и выходят судейские один за другим пошептаться с клиентом в темную прихожую и с пустым карманом редко кто возвращается.

Если же тяжба поважнее, то тайком забирают дело из шкафа домой, а потом встречаются с ответчиком где-нибудь за столиком в трактире и решают все тишком, без долгих проволочек, за милую душу.

В «Пучине» в особенности как-то сильно будет описано это дьяволово искушение взятки: жизнь толкает под руку судейского канцеляриста и не оставляет ему иной зацепки, сохранить честность. Тут и наглядная очевидность того, что «все берут», и сетования матери, что семья-де с голоду пропадет, и рассуждение купца-тестя в том же духе, что кому надо в суд идти, тот все равно деньги готовит: «Ты не возьмешь, так другой с него возьмет».

Все это, как и следует ожидать, кончается тем, что герой совершает в деле маленькую подчистку и берет с клиента крупный куш, а потом сходит с ума от укоров совести. В Уголовном Уложении 1903 г. преступления против правосудия были выделены в специальную главу «О противодействии правосудию», которая содержала 22 статьи и устанавливала уголовную ответственность за лжедонос, лжесвидетельство, подделку и предъявление суду лжедоказательств, лжеприсягу, недонесение, отказ от предоставления вещественного или письменного доказательства по уголовному делу, укрывательство, погребение или сокрытие мертвого тела до судебно-медицинского осмотра, отказ свидетеля, понятого, эксперта или переводчика без уважительной причины исполнять свои обязанности в процессе следствия или судебного рассмотрения дела, освобождение лица, находящегося в местах заключения или под стражей, побег из-под стражи или мест заключения, побег с поселения, побег с каторги … и т. д.

Однако у современных историков появляются мысли о том, что ссылка революционеров в местность, близкую к их проживанию, например, Иосифа Сталина в Баку или Тифлис в 1911 г., была вызвана коррупцией.

«Вообще решения об административном наказании революционеров принимались на самом высоком уровне — министром внутренних дел, иногда даже самим царем, но на основе докладов нижестоящих чинов. У этих служащих охранки и жандармерии, как и у тюремщиков, были разработаны тарифы взяток: брали 50 руб. за сокрытие настоящей личности, до 800 руб. за перемену места ссылки с Сибири на европейскую Россию. В Петербурге, однако, мягкость была часть обдуманной тактики: охранка перевербовывала человека в своего агента или хотела, чтобы другие революционеры думали, будто их товарищ стал агентом полиции».

В первом советском УК РСФСР 1922 г. преступления против правосудия не выделялись в качестве самостоятельной главы, а были отнесены к различным главам контрреволюционных преступлений: преступлениям против порядка управления, должностным преступлениям, преступлениям против жизни, здоровья и достоинства личности, нарушению правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и общественный порядок.

В 1 разделе «О контрреволюционных преступлениях» главы «Государственные преступления» предусматривалась ответственность за укрывательство и пособничество преступлениям, не связанным с непосредственным контрреволюционным преступлениям, и при неосведомленности об их конечных целях (ст. 68).

В главу «Должностные (служебные) преступления» были включены следующие преступления против правосудия:

• постановления судьями из корыстных или иных личных видов неправосудного приговора (ст. 111);
• незаконное задержание, незаконный привод, а также принуждение к даче показаний при допросе, заключении под стражу в качестве меры пресечения из личных либо корыстных видов (ст. 112);

В главе «Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок» содержалось только одно преступление, посягающее на интересы правосудия — самовольное оставление определенного, установленного законным распоряжением администрации или судебных властей местопребывания (ст. 223).

Однако в 1926 г. партийной комиссией ОГПУ было обвинено в 826 незаконных убийствах и в широкомасштабном взяточничестве. УК РСФСР 1926 г. также не имел специальной главы о преступлениях против правосудия. Статьи о соответствующих преступлениях были включены в три главы: «Контрреволюционные преступления», «Преступления против порядка управления» и «Должностные преступления».

Преступления против правосудия были выделены в УК РСФСР 1960 г. в самостоятельную главу. Она помещалась между должностными преступлениями и преступлениями против порядка управления, что вполне оправданно, поскольку родовым объектом этих трех групп преступлений является правильное функционирование различных ветвей власти.

Признанные международным сообществом основы правосудия закреплены в Конституции РФ в главе 7, посвященной судебной власти и в главе 2, закрепляющей права и свободы человека и гражданина. УК РФ сохранил главу «Преступления против правосудия», в которой в настоящее время содержится 25 статей.

Наиболее удачной нам представляется классификация преступлений против правосудия по их непосредственным объектам, предложенная М.Н. Голоднюк, так как она в наибольшей степени отражает те общественные отношения, которым определенные группы данных преступлений причиняют вред:

2. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия:

• воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294 УК РФ);
• фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем (ч. 1 ст. 303 УК РФ);
• провокация взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК РФ);
• заведомо ложный донос (ст. 306 УК РФ);
• заведомо ложные показания, заключение эксперта или неправильный перевод (ст. 307 УК РФ);
• отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 307 УК РФ);
• подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу (ст. 309 УК РФ);
• разглашение данных предварительного расследования (ст. 310 УК РФ);
• укрывательство преступлений (ст. 316 УК РФ).

Непосредственным объектом перечисленных преступлений являются нормальная деятельность органов дознания, предварительного следствия и суда, т. е. интересу правосудия, а также права и свободы граждан, например, закрепленные в Конституции РФ право на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22), запрет применения пыток, насилия и других видов жестокого обращения (ст. 21), презумпцию невиновности (ст. 49). исходя из последнего, указанные преступления можно было бы поместить в Главу 19 УК РФ. Однако, в связи с тем, что совершаются они в специфической области отправления правосудия и особыми методами, которые можно использовать только в этой сфере, они и отнесены к Главе 31 (Преступления против правосудия) УК РФ.

Помимо исключительной важности охраняемого объекта опасность данного вида преступлений состоит в том, что должностные лица органов осуществления правосудия используют полномочия, предоставленные им для защиты прав человека, с прямо противоположными целями, т. е. для совершения преступных действий против тех, кто оказался в их власти. Особенно это касается задержанных или арестованных. Такие действия подрывают доверие населения к государству и существующей власти, веру в торжество справедливости. В свою очередь, сбор доказательств и нарушением закона, осуждение невиновных препятствует наказанию истинных преступников.

Особенностью данных деяний является то, что они совершаются внутри системы, призванной осуществлять правосудие. Имеется достаточное количество данных, чтобы утверждать, что указанная система в ряде случаев неохотно борется с этими явлениями, в том числе и находя оправдания подобным действиям. Рассмотрим в качестве примера ст. 299 (Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности) УК РФ. В 1999 г. было зарегистрировано 3 таких преступления, в 2002 г. 3, в 2006 г. 4 случая.

Общественная опасность привлечения заведомо невиновного к уголовной ответственности заключается в том, что при этом не только компрометируются органы предварительного расследования и прокуратуры, но и нарушаются права и свободы законопослушных граждан, у людей возникает чувство социальной и правовой незащищенности, создается лишь видимость успешной борьбы с преступностью, причиняется тяжкий вред потерпевшему (моральный, физический, материальный). Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности создает предпосылки судебной ошибки.

Таким образом, непосредственным объектом преступления являются интересы правосудия и личности, в котором основным непосредственным объектом являются интересы правосудия, а интересы личности являются дополнительным непосредственным объектом.

Объективная сторона преступления состоит в привлечении к уголовной ответственности заведомо невиновного. Подобные действия заключаются в вынесении постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого (составления в отношении него обвинительного акта) при наличии оснований для признания либо гражданина невиновным, либо деяния непреступным.

Рассматриваемое преступление будет окончено с момента вынесения постановления о привлечении конкретного лица в качестве обвиняемого.

Субъективная сторона преступления выражается в форме прямого умысла. Об этим свидетельствует указание в законе на заведомость привлечения к уголовной ответственности невиновного, т. е. лица, невиновность которого сознавалась работниками правоохранительных органов, предъявляющими ему обвинение в совершении преступления.

Это позволяет отграничить преступные действия от случаев, когда такой работник ошибается в оценке доказательств или неправильно толкует закон, в частности когда у субъекта, выносящего соответствующее постановление, существуют сомнения в виновности подозреваемого (обвиняемого), но заведомо невиновным он его не считает. Виновный осознает, что, используя свое должностное положение, привлекает к уголовной ответственности лицо, заведомо невиновное в совершении преступления, и желает привлечь его к ответственности.

Цели и мотивы не включены в число обязательных признаков преступления и для квалификации значения не имеют, но могут учитываться при назначении наказания. Такими мотивами, в частности, могут быть ложно понятие интересы службы – стремление к искусственному повышению показателей раскрываемости преступлений, а также различного рода личные побуждения (месть, зависть, корысть).

В ч. 2 в качестве квалифицирующего признака указано совершение рассматриваемого деяния, соединенное с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Определение указанных категорий преступлений дается в ст. 15 УК РФ. В этом случае предполагается возможность серьезных неблагоприятный последствий для незаконно привлеченного лица: лишение свободы на длительный срок, пожизненное лишение свободы и т. д.

Привлечение заведомо виновного к уголовной ответственности в качестве состава преступления предусмотрено Модельным Уголовным кодексом стран СНГ и всеми уголовными кодексами стран СНГ. Некоторые кодексы указывают на специальный субъект преступления, которым может быть работник правоохранительных органов. Подобные нормы содержатся и в уголовных кодексах других стран СНГ.

Так, в частности, соответствуют по названию ст. 299 УК РФ ст. 344 УК Республики Казахстан, ст. 348 Республики Таджикистан, ст. 290 УК Азербайджанской республики. ст. 230 УК Республики Узбекистан называется «Привлечение невиновного к ответственности»; ст. 393 УК Республики Белоруссия называется «Привлечение в качестве обвиняемого заведомо невиновного».